Итак, здравствуйте. Меня зовут Роберт, и я откликаюсь на все производные, какие вы только можете придумать. Робби, Боб, Бобби, Роб, Берт, то есть вообще все, я люблю свое имя и люблю все, что с ним можно вытворить, даже если это будет что-нибудь неприличное. Сказал бы "особенно если", но не скажу, притворюсь, что во мне осталось хоть немного сознательности.
<br>
Про сознательность я шучу, кстати - да, я не прочь погулять и выпить, затусить где-нибудь с друзьями, которых у меня огромное множество, но на сознательность это не влияет - работаю я неплохо (сказали даже, что есть вероятность вступления в штат, куда я очень хочу попасть, чтобы работать уже, наконец, нормально и официально), да и друг я, смею надеяться, тоже неплохой. Верный - это точно, сорваться в ночи, когда кому-то из друзей нужна помощь, для меня не проблема. Я всегда такой был, Китти (моя старшая сестра) говорит, что я даже в детстве был добрый и отзывчивый, зверей всяких гладить лез, пока мама это не замечала и не ругала меня за то, что трогаю бездомных животных.
<br>
Однажды я выходил птицу - это я уже помню. Не помню, правда, что именно за птица это была - она была размером с две мои детские ладони и рыжевато-коричневого оттенка, вроде бы. Я нашел ее на заднем дворе, положил в корзинку на велике и поехал к ветеринару, никого не предупредив, маму тогда чуть инфаркт не хватил. Я на эту птицу тогда потратил почти все свои карманные деньги, она жила у меня в комнате, пока поправлялась, а потом я ее отпустил.
<br>
В детстве я сам хотел стать ветеринаром, но как-то не срослось. Я не смог поступить туда, куда хотел, и в итоге забил на учебу совершенно - маму совсем достали кредиторы, оплачивать мое обучение было просто нечем. Так что после школы я переменял, наверное, с десяток разных работ, прежде чем понял, что фотограф из меня, в общем-то, неплохой, и что это вполне можно предложить местной газете. В конце концов, что я теряю?
<br>
Фотоаппарат у меня появился лет в тринадцать, подаренный одним из друзей как насмешливое напоминание о том, что я из всей компании самый (я же говорил!) сознательный, а фотографий всем хочется сразу после гулянок. Мое любопытство переросло в желание фотографировать более-менее профессионально. Мне полюбились яркие, будто нарисованные цвета на снимках. Я обожал солнечные дни и умел обращаться с таким светом, предпочитая его сумраку и мягкому свету облачных дней.
<br>
В газету меня, к слову, приняли, правда, как я уже говорил, пока не в штат, но все окружающее (и все окружающие) тонко намекает, что совсем скоро придет время, и я буду числиться в штате. Когда же я только зацепился за эту работу, главным моим желанием было жить самостоятельно. Как бы я ни любил маму, как бы я ни хотел ей помогать, желание своего места и своего свободного пространства, отсутствие человека, который постоянно за меня беспокоится (и за которого постоянно беспокоюсь я) пересиливало все. Вначале я переехал к Китти, затем мы с Ребеккой (моей тогдашней девушкой) стали снимать вместе квартиру. Потом она уехала учиться в колледж, очень тянула меня за собой, а когда я сказал, что никакого желания снова учиться у меня нет, разъярилась совершенно, порвала парочку фотографий, собрала вещи и злобно хлопнула дверью. И я остался один.
<br>
А потом Китти переехала обратно к маме. Тут стоит немного рассказать о моей сестре, чтобы прояснить ситуацию - она старше меня на семь лет, была замужем, имела сына - соответственно, это был мой племянник. Они разбились на машине около года назад, во время поездки к Ниагарскому водопаду - это планировалось как семейная поездка и заездами в разные места по пути. Они и меня звали с собой, но я не хотел оставлять маму совсем одну. В общем, ее муж и сын умерли чуть ли ни на месте. Китти была единственной выжившей, ее срочно перевезли в ближайшую больницу, я часто ездил к ней, иногда с мамой, потому что это слишком далеко, а у мамы больные ноги.
<br>
Так что когда она, наконец, вылечилась, переехала в родительский дом, а квартиру оставила мне. Неплохая трехкомнатная квартира, конечно, великовата для меня одного, поэтому, недолго подумав, я стал сдавать обе комнаты, в которых не жил. Я человек компанейский, люди в доме для меня всегда радость, поэтому я надеялся, что соседи найдутся хорошие и не чурающиеся общества других людей. Пока, к слову, не нашел.