Если бы кто-то сказал, что это решение далось мне тяжело, я бы просто рассмеялся ему в лицо. Тяжело? Это все, что вы можете сказать? Тяжело? Вы говорите с человеком, который разрушил собственную родную планету, камня на камне не оставил. И вы хотите сказать, что это было всего лишь тяжело?
Это не было тяжело. Это было одно из самых легких и приятных решений в моей жизни.
Я чувствовал, что настала пора действовать - уже давно, на самом деле. Ждал подходящего момента. Ждал того времени, когда удар, пусть и не слишком сильный, будет смертельным. Знаете, чтобы убить Повелителя Времени, достаточно обыкновенного ножа. Ударить в одно сердце, провести ножом вбок, он прорежет позвоночник, пройдет между позвонков легко, как в масло, и тогда доберется до второго сердца. С ударом в одно сердце галлифрейские медики справились бы легко, регенерация прошла бы без сучка без задоринки, без них - уже сложнее, но все же это было возможно. А вот после такого удара выжить было уже просто решительно невозможно. Никак.
Вся галлифрейская система держалась на этом. Нужно было одного удара, чтобы разрушить ее - нужно было только знать, куда. Галлифрей умер в попытках спастись, в попытках найти помощь у того, кто никогда даже не сочувствовал им, не говоря уже о никогда не испытываемом чувстве долга или привязанности к красному небу и серебряным листьям. Ослабленные Войной и одерживающим победу Врагом, ослабленные собственными рушащимися и задевающими осколками всех подряд традициями, они протягивали руки во все стороны, какие только могли дать им хоть какие-то преимущества. В том числе и ко мне.
Но это же было так глупо! Притаскивать меня раз за разом на Галлифрей, пытаться сковать обязательствами, заставить ощутить долг Родине и отдать его - они же знали, кто я. Они знали, но наивно надеялись, что это ничего не значит. Подумаешь, перерождение. Я ведь вырос в других условиях, в другом времени, значит, должен был быть совсем другим Повелителем Времени.
На самом деле, конечно, нет, брехня все это. Перерождение не повлияло ни на что, кроме новехонького набора регенераций, новых возможностей и прочего. Оно не повлияло на саму суть - а именно на это надеялся весь Верховный Совет Галлифрея. Они хотели, чтобы я помог им выиграть Войну.
И так смешно, что они действительно надеялись на меня. В их распоряжении было такое оружие, были такие нововведения, эти идиотские Волны и обезображенные Повелители Времени после них - мерзейшие вещи, все, лишь бы победить, лишь бы выиграть, лишь бы не познать вкус поражение и уничтожение. Я знал, за что они так тряслись - они боялись, что с их уничтожением история расплетется - и они были правы. Они забыли только об одном - я хотел этого. Я ждал того момента, когда она, наконец, расплетется, я хотел уничтожить историю как таковую, потому что она была создана только для их личного удобства. Для устройства Вселенной ни она, ни статичные точки, не были нужны. Они накрыли живое и движущееся, развивающееся и прекрасное, шерстяным коконом, обездвижили, намертво прикололи булавками, а сами сидели сверху и управляли, как тупой лошадью, даже без моркови и чего-то подобного. Садисты, чертовы тщеславные ублюдки. И они думали, что я буду им помогать? Смешнее вещи я не слышал.
Особенно, если вспомнить, что посредством моего призыва на Войну они хотели убить сразу двух зайцев. В идеале, думали они, я смогу уничтожить Врага, ну а если он зацепит меня, будет еще лучше. Я давно был бельмом на их глазу и дерьмом на их репутации, с самого начала, с основания Дома Парадокс, и теперь, как Доктор, и они просто мечтали от меня избавиться - но теперь вместо немедленного уничтожения, они хотели отправить меня в самую гущу событий. Сделай черную работу для нас и самоликвидируйся. И на это мне надо было согласиться?
И я отказывался. Снова и снова, отказывался, смеялся над их недалекостью и скудоумием, смеялся и выжидал, ходил по периферии - и в тот момент, когда им удалось одержать победу над Врагом, полную и безоговорочную, в тот момент, когда весь Галлифрей праздновал окончание одной из самых разрушительных Войн в истории, я уничтожил их.
Подло? Да какая разница. Я сделал то, чего хотел. Я подгадал самый идеальный момент, когда никто даже думать не будет о нападении, тем более, с моей стороны. Конечно, за время Войны, слишком долгой и изнурительный, Повелители Времени невероятно сильно изменились, они стали аскетами, воинами. Вот кто пришел на место тех благородных аристократов с любовью к аляповатому шику, которых знала и помнила вся Вселенная. Они стали подозрительными и осторожными (они всегда были такими, но теперь эти два качества чуть ли не в культ возводились), поэтому пришлось немного потрудиться, чтобы проникнуть в необходимое мне место. Отключить защиту планеты. Заморозить, потянуть за таймлайны всех тех Таймлордов, кто не был на Галлифрее тогда, вытянуть их, как нитки, из ткани пространства-времени и бросить в эпицентр взрыва, который пришелся прямо на нашу родную и великую планету. Взрыв был грандиозный, бомбы и ракеты полетели целым букетом. По иронии, им не хватило 0,0001 секунды, чтобы восстановить барьеры - самым смешным мне казалось именно это. Повелители Времени погибли из-за милисекунды, которой им не хватило. Повелители Времени погибли - все до единого. Я остался последним.
Во Второй Небесной Войне был победитель. И это был я.
Разрушить историю одним мановением пальцев мне не удалось, это я понял сразу же. Изьять Галлифрей из общего времени Вселенной было невозможным - история держалась за него, а он держался за историю, получался замкнутый круг. Лента Мебиуса, Уроборос, тут уж можно любое название придумать, но факт оставался фактом. Чтобы уничтожить историю, ее надо было рвать. Это было долго и муторно, но это был единственный вариант. Еще, конечно, аккуратно вытаскивать булавки статичных точек, расплетать историю в конкретных местах, выкидывать оторванные ошметки, являя миру чистоту и великолепие безысторийной Вселенной.
Частично расплетание кусочков истории обеспечивали парадоксы (Дед Парадокс, все помнят? Вот поэтому). В "нормальной", высчитанной Повелителями Времени для собственного удобства (нет, я никогда не перестану это повторять), Вселенной парадоксам попросту не было места. Но там, где они появлялись, история переставала представлять собой плотную ткань - она обращалась в сгусток ниток, которые можно было переплетать как угодно или оставить в покое. Выдрать их с корнем пока не представлялось возможным, но само наличие расплетения действовало на меня и на мою цель благотворно. Это было именно то, что нужно.
Какое-то время после свершения Суда я бродил по Вселенной, радуясь новообретенной свободе действий (раньше я даже не подозревал, насколько они меня ограничивали), как ребенок. А потом мне на психобумагу пришло сообщение.
На самом деле, послать на нее сообщение не так сложно, как кажется. Некоторые существа делали это, даже не зная, что именно они делают, просто прося о помощи или выкрикивая в пространство скрытые эмоции или желания (было забавно иногда читать такие вот выкрики, как много всего жители разных планет и звезд прячут друг от друга и от себя в самых недрах своей личности; наверняка, вытаскивать все спрятанное не менее интересно, чем сеять первозданный хаос), но здесь все было по-другому. Целенаправленное сообщение. Весточка от старого друга.
От друга, который должен был быть мертвым.
Конечно, я тут же, даже особо не раздумывая, отправился по указанным координатам. Я должен был узнать, почему и как именно он остался в живых, остался в этой реальности, в этой жизни. Я тянул за всех, за все таймлайны, я это хорошо помнил, так, будто это только что произошло, я последний Повелитель Времени!
- Последний! - это слово вырвалось наружу глухим рычанием, ТАРДИС тут же подхватила его и усилила эхо. Это прозвучало как приговор.
Приговор Мастеру.
Он должен быть мертв - что ж, я легко могу исправить эту ошибку, но прежде он должен сказать, как именно он выжил, почему не взорвался вместе со своей любимой планеткой, которую он так оберегал. Он ведь всю Войну был то там, то на заданиях, всего себя, бедняга, отдал, лишь бы Повелители Времени выиграли. Ну, его жертвы были напрасны. Бывает. Главное, чтобы он не огорчался слишком сильно, а то депрессия - такая штука, от которой довольно сложно избавиться. Тоска. Такая тоска.
Я знал, что он служил селеститам в обмен на их помощь в Войне. Но я знал также, что селеститы играют на два фронта - они поставляли свое оружие и Врагу, и своим бывшим соотечественникам. Это было довольно мерзко, но не мне их судить - они сами себя заточили в ловушку разума: находясь в бестелесном состоянии, они были вынуждены только следить за внешним миром из своего Митклана, который не могли покинуть. Скука смертная. Разумеется, им быстро надоело просто смотреть, они решили участвовать в игре, ну и обеспечить ее зрелищность. За это я им был самую чуточку благодарен. К тому же, однажды я вляпался в анархитектора, и до сих пор был в восторге от этого создания/оружия. Потрясающая вещь! К счастью, мне удалось не пустить его к своей ТАРДИС, иначе я вполне мог бы в ней, родной, и погибнуть.
И, несмотря на это, селеститов я все равно не любил. И Мастера больше не любил, потому что он по доброй воле пошел к ним на поклон, а чтобы это сделать, надо либо совсем отчаяться (с чего бы, все ведь хорошо и по плану, ну, по моему, но все же), либо быть полным идиотом (идиотом он, вроде бы, никогда не был, только мозги у него были промыты пропагандой идеальности и правильности Повелителей Времени - повелители, ну надо же, я ведь говорил про связанную лошадь, которой они думали, что помыкают? вот-вот)). Ни то, ни другое мне особо не нравилось. А еще больше мне не нравилось то, что он еще жив.
Координаты притащили меня и мою ТАРДИС на океанский берег. Свинцовые (по цвету, а не по сути) тучи низко висели сверху, создавая ощущение гнетущее и зовущее одновременно. Тянущее в груди чем-то, подозрительно похожим на меланхолию. Я ступил на мокрый песок синими конверсами, оглядываясь, пытаясь понять, где тот, кто так звал меня, и нахожу его глазами почти сразу. С этой его регенерацией я еще не встречался, но это не имеет значения. Считается, что Повелители Времени не должны узнавать друг друга после регенерации, но на практике обычно выходит наоборот. Он знает, кто я, я знаю, кто он, несмотря на то, что такими мы не видели друг друга никогда. Лицо не имеет никакого значения; перерождение тоже не имеет никакого значения.
Зачем он позвал меня? Зачем сам?
Эта мысль крутится у меня в голове с самого начала, и я не могу найти ответа. Когда-то давно он, подобно остальным, пытался "достучаться" до меня, не понимая, не желая вникнуть в мои цели и в мое видение мира, впрочем, я отвечал ему тем же. Недоуменно пожимал плечами, делал вид, что не знаю, чего он от меня хочет.
Он выглядит плохо, и это я замечаю сразу: не будь он Повелителем Времени, я сказал бы, что он пьян. От него несет спиртом за милю, наверное, но такая уж физиология у таких, как мы - мы не можем опьянеть. К счастью или нет - не знаю. В случае Мастера точно к несчастью.
- Ты звал меня, - это должно звучать беззаботно, может быть, даже немного игриво, но так это не звучит. Это звучит тяжело и низко, точно так же, как тучи над нашими головами. Это звучит мрачно и обреченно; я так не хотел.
Я смотрю на Мастера и понимаю: я так не хотел.

.