Джим Кирк, капитан звездолета "Энтерпрайз", гражданин Объединенной Федерации Планет. Самый молодой капитан во всем Звездном Флоте, обладатель исключительного ума и потрясающего юмора, отлично играет в шахматы и имеет в больничной карте огромное множество аллергий.

Попробуйте найти еще одного человека, менее подходящего на роль капитана самого престижного корабля во всем Звездном Флоте. Приплюсовать к этому то, что он умудрился стать самым молодым капитаном за всю историю существования Звездного Флота - и вся эта ваша логика трещит по швам.
Джеймс Т. Кирк - сын Вайноны Кирк, талантливого инженера и офицера Звездного Флота, и того самого Джорджа Кирка. Джордж Кирк был идеалом, образцом для подражания и народным героем - несмотря на то, что был капитаном корабля всего двенадцать минут. Джордж Кирк пожертвовал собой ради спасения своего экипажа и своей семьи - и канул в небытие, оставаясь навсегда рядом с сыном несмываемым клеймом.
Сын Кирка. Джим всегда был "сыном Кирка", не самим собой, не сыном Вайноны даже. Старший брат винил его в смерти отца и отчужденности матери, а весь остальной мир, затаив дыхание, ждал, когда Джим пойдет по стопам отца. Не Сэм, конечно, ведь Сэма не было в той чертовой спасательной капсуле, это ведь не его их отец спас ценой собственной жизни. Все это Джим, все, кто знал Джима, ждали от него того же героизма, той же сознательности... разве они не знали, что детская психология работает по-другому? Героизм в нем, может, и наличествовал, но вот с сознательностью были большие проблемы. Если быть честнее и допускать тафтологию в стройном рассказе, он сознательно отказывался от сознательности - назло всем и каждому, топтался на ожиданиях и плевал на чужие покачивания головой. И если раньше все это могло восприниматься как детские шалости, с появлением Фрэнка под откос пошло вообще все.
Джим, если честно, до сих пор не знает, где его мать откопала это чудовище. Что страшно обижало и невероятно бесило - жить с ним приходилось почему-то именно самому Джеймсу, не Вайноне. Все время, что она работала где-то в далеком космосе на каких-то красивых кораблях, Джим жил вместе с Фрэнком и Сэмом в Риверсайде. И, если честно, времени похуже еще нужно было поискать.
С Сэмом у них не ладилось - старший брат в глазах многих, может быть, и должен помогать и защищать, но точно не в этом случае. Сэм не смог перебороть свою неприязнь к тому, кто разрушил его семью, Джим, отрицая растущее с каждым годом чувство вины за свое существование, намеренно вставлял палки в колеса (если ты ненавидишь меня, ненавидь за то, что я делаю, а не за то, кто я такой). И Фрэнк, и Сэм терпеть его не могли (удивительно, как они не спелись на фоне такого удивительного единодушия), а Джим подкидывал им еще больше поводов для этого. Ему не было и тринадцати, когда он угнал одну из раритетных тачек своего отчима - чертов придурок тратил деньги на коллекционирование того, что даже летать не умеет - и тогда все развалилось окончательно.
Вайнона все эти годы предпочитала думать, что все замечательно. Фрэнк вовсю пользовался своей властью хозяина дома (который ему не принадлежал) и третировал детей своей жены. Сэм яростно верил, что сумеет выбраться и заживет своей жизнью. Джим наслаждался ненавистью каждого из них к себе - за исключением матери, которая большую часть времени игнорировала существование у нее детей. Но эта история с машиной вбила последний клин в их жалкое подобие семьи. Сначала Фрэнк сорвался на Джиме, потом Сэм спешно собрал вещи и ушел из дома. Вайнона, которая как раз вернулась домой, устроила целую сцену с дракой с криками "ты не имеешь права трогать моего сына!", Джим, которого трясло как ненормального и который залез в шкаф, заткнув уши.
Когда наступила настоящая тишина, Вайнона и Джим остались одни. Будь он младше, понадеялся бы, что это к лучшему и что теперь у них все будет хорошо - но он был уже не в том возрасте, чтобы верить в чудеса. Мама работала на звездолете, куда не было хода детям - и что бы он там делал, интересно - а здесь она не останется, даже (особенно?) ради него. Поэтому известие о том, что он отправится к своей тете на Тарсус-4 было принято с облегчением. Ожидание неизвестности закончилось. Джеймс Кирк собрал вещи и отправился жить к тете на другую планету.
Вайнона наверняка думала, что так будет лучше для всех. Она в космосе, сына оставить не с кем, колония на Тарсусе кажется многообещающей, к тому же помимо комфортных условий для жизни там находится член ее семьи - чем не счастье? Джим думал точно так же, когда впервые появился на этой планете - улыбчивая тетушка, дружелюбные люди и никто даже не заговаривает об отце - даже такой небольшой набор был намного лучше того, что было у него в Риверсайде.
А потом начался голод.
Большая часть провизии оказалась отравлена грибком, оставшееся люди поначалу делили между собой, даже понимая, что долго им на этом не продержаться. Восемь тысяч человек не может прокормиться тем, что полагается двум тысячам, но люди изо всех сил старались оставаться людьми. А потом все покатилось как снежный ком. Джим и сейчас не смог бы сказать, в какой момент все изменилось - сначала все были доброжелательны и делились друг с другом, а в следующую секунду они уже кидаются друг на друга из-за куска хлеба. Каннибализм? Джим знает, что это такое. Под матрасом он держал несколько кукурузных лепешек на случай совсем уж крайнего голода и не говорил об этом даже семье своей тети - не надеясь на их сознательность, даже о себе не думая. Эти лепешки как раз для них и предназначались, не для него. Только это все равно было бессмысленно - подоспевший указ управляющего колонии убил их.
Кодос говорил о жертве. Говорил о том, что они должны умереть, чтобы остальные могли жить. Джим, рядом с которым не было никого, кто мог бы закрыть ему глаза в тот момент, когда убивали его семью, хотел только смерти самого Кодоса.
Конечно, в условиях жесточайшего голода разбрасываться мясом глупо. Его рвало около четырех часов - скорее, просто выворачивало наизнанку, потому что рвать было нечем - по улице разносились соблазнительные запахи жареного мяса.
А на следующий день прилетели корабли с провизией.
Свое отвращение к мясу Джиму удастся пересилить и пережить, но ненависть - нет. После этой истории при нем всегда есть что-то съедобное, неважно что - яблоко или шоколад, или еще какая-то дрянь. В самые напряженные моменты он ловит себя на том, что распихивает по карманам (или прячет в каюте) еду, натужно смеется над своей старой привычкой, но иногда не может заставить себя вытащить еду и убрать ее на то место, где она должна быть.
В конце концов Джим вернулся в Риверсайд. Дом, где он никогда не был счастлив, встретил его затхлостью и серостью - мать практически не бывала здесь. Он не хотел видеть ее снова. По крайней мере, на Земле вряд ли случится что-то подобное, верно?
Постепенно его состояние начало улучшаться. Джим Кирк, увивающийся за каждой юбкой, приземленный как крот, живет в доме своего детства, пьет в местном баре и, в общем-то, ничего из себя не представляет. Красуется перед девчонкой-кадетом, пускай и понял в первые же три секунды (две из которых были заняты пристальным рассматриванием точеной фигурки), что ему здесь ничего не светит. Но это, черт возьми, его дом и его бар, и потому устроить грязную драку с теми, кто пытается защитить честь девушки (которая, к слову, и сама бы с этим отлично справилась) - практически дело чести. И это так обыденно, что следующая сцена на мгновение даже выбивает из колеи.
Джим, в принципе, в какой-то степени всегда думал о том, что сравнения с отцом никогда не дадут ему покоя. Каким бы неудачником он ни был (а может быть из-за этого), его все еще будут сравнивать с героем, которого он даже никогда не видел. И глядя ему в глаза, они будут видеть Джорджа Кирка. Именно такое выражение застывает в глазах Кристофера Пайка, когда он смотрит в глаза Джиму - тот качает головой и смеется сам себе, дескать да неужели, снова, лапшу мне вешаете, господин сэр, этот ваш Звездный Флот погубил мне всю жизнь, всю душу мне вытрахал, несмотря на то, что я никогда к нему даже не прикасался, что же вы хотите, чтобы я, такой разгильдяй, стоял с вами в одном ряду?
Он думает об этом целую ночь. Целую ночь проводит без сна, то лежит в постели, то ходит из угла своего старого дома в другой угол, раздумывая о том, каким дерьмом был Фрэнк и каким был его отец. Как его до печенок достало сравнение с отцом, но выбирая между этими двоими он бы никогда не выбрал Фрэнка. Он думает о том, что, может быть, ему удастся превзойти своего отца и сделать так, чтобы перед фамилией "Кирк" стояло "Джеймс Т.", а не "Джордж". Он все ходит и ходит, и засыпает только под утро.
И вскакивает с первым звонком будильника, чтобы бодро отправиться в новую жизнь, которую так обещает ему Звездный Флот.
Он становится одним из лучших кадетов Академии, последовательно двигаюсь к исполнению обещания, данного Кристоферу Пайку. Стать капитаном звездолета за три года вместо положенных четырех? Да без проблем. Обучение в Академии он мешает с безумными вечеринками, периодическими пробуждениями в чужих комнатах и, конечно, ворчанием соседа по комнате, по совместительству лучшего, мать его, друга, что когда-либо был у Джима. У Леонарда Маккоя отвратительный юмор, безумная бывшая жена, дочь, с которой он по решению суда не может видеться чаще, чем раз в месяц, и охренительный талант хирурга. Помимо этого послужного списка Боунз (кличка, которая прикипела к нему навеки после одного совершенно дурацкого случая) принимает Джима таким, какой он есть. Даже, возможно, немного любит. Не как носителя известной фамилии, не как сына Того-Самого-Джорджа-Кирка, а как соседа по комнате с придурью, хорошего друга Джима. И Джиму это очень импонирует.
Маккой, правда, старательно пытается донести до Джима, что выиграть тест Кобаяши Мару в принципе невозможно, но для Джеймса Т. Кирка понятия "невозможно" попросту не существует. Не бывает выигрышных ситуаций, если позволить себе хотя бы на секунду поверить в то, что это возможно, можно смело ложиться в гроб. Одной ногой в могиле он уже был, ему не очень-то понравилось, и повторять этот уникальный опыт ему совершенно не хочется. Джима бесит одна только мысль о том, что этот тест непроходим - симуляция безвыигрышной ситуации настолько же бессмысленна, насколько бессмысленны попытки Ухуры сделать вид, что он ей совершенно безразличен. Так что он не обманывает в полной мере - он обходит программу, которая нацелена на то, чтобы обманывать - и становится первым кадетом в истории, прошедшим этот тест.
Конечно, после этого следует разбирательство, в ходе которого Кирк впервые видит того, кто придумал всю эту бессмыслицу - и ну вы только посмотрите, вулканец! Ему почему-то казалось, что вулканцы не способны лгать и должны придерживаться статистики, но сам этот тест противоречит и тому, и другому, о чем он прямо и заявляет мистеру Споку, за что получает выговор и запрет на вылет с планеты, когда на Вулкане происходит чрезвычайная ситуация.
Это еще более бессмысленно (мало того что он был прав, так еще им нужна вся подмога, какую они только могут получить) и, на самом деле, довольно обидно. К счастью, те, у кого есть друзья, имеют в запасе весь мир - Боунз помогает ему пробраться в "Энтерпрайз", где уже крутилось полсотни знакомых лиц. Но это не помогает - буквально. Ни понимание плана ромуланцев, ни попытки остановить исполнение этого плана. Планета погибает, уничтожая практически всю расу вулканцев, и Джим, второй раз в жизни наблюдающий за геноцидом, срывается на Спока, за что оказывается буквально выкинутым на Дельта Вегу - не слишком-то дружелюбную ледяную планету. А там...
А там он встречает совершенно другого Спока из совершенно другой вселенной. Или, если быть более точным, из этой, но не омраченной некоторыми случайными событиями - такими, как смерть Джорджа Кирка. Такими, как смерть Вулкана. В той, другой вселенной Джим Кирк был капитаном звездолета Энтерпрайз, и они со Споком... ух. На самом деле, от этого просто дух захватывало. Ни в одном языке ни одной расы не существует слов, чтобы подобрать то, что понял и испытал Кирк во время мелдинга со старым Споком. По крайней мере, это вселило в него надежду на то, что стоит двигаться дальше.
Не существует безвыходных ситуаций.
И в этой конкретной ситуации посол Спок помогает ему вернуться обратно на Энтерпрайз. Кирк выводит из себя принявшего командование кораблем Спока и сам становится капитаном - такие вот неожиданные махинации. Но это - и импульсивные действия Кирка - помогает им спасти хотя бы Землю. И уничтожить вражеский корабль, который умудрился изменить ход целой истории.
Конечно, победившие в таком варианте вселенной оказываются настоящими героями, и каждый из них - даже самый юный член экипажа Павел Чехов - остается на самом престижном корабле Звездного Флота. Заслуживший свое место по праву.

«Космос. Последний рубеж. Это хроники звездолета „Энтерпрайз“, чья миссия — исследовать непознанные миры, открывать новые формы жизни и цивилизации, смело идя туда, куда не ступала нога человека».